Моей Энн.

… и я рад, что на свете есть расстояния более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Иосиф Бродский.

Мой высокий потолок

Длинные платья эти - единственное, что Я не хочу снимать сразу после того, как пришла домой. Из-под него, пожалуйста, всё и сразу. Джинсы и блузки, юбки и майки всё это хочется переодеть немедленно, но эти платья... 

Открыть окно, потому что пахнет лаком, которым недавно покрыли деревянный пол, босиком по нему теперь так приятно. 

Выпить сока. Мультивитаминового. Холодного. Из стеклянного голубого стакана, которые Я завтра всё-таки куплю, потому что влюбилась. 

Написать смс. Одно. Одному. Что "Я дома и уже совсем не хочется ждать"

Жизнь, которая не отражение от поверхностей, которая не фактурная на ощупь, которая незаметна издалека и уж, тем более, близко, на которую, никому не глянуть. Жизнь Моя и Твоя и никто не знает, как это быть Нами. Потому что всё так, как Мы ещё недавно представляли разговаривая в ночи.

Ты быстро! Бегу открывать.

Завоевателю

а на третий год меня выпустят, я приду приникнуть к твоим воротам.
тебя кликнет охранник, ты выйдешь и спросишь - кто там?

мы рискнём говорить, если б говорили ожог и лёд, не молчали бы чёрт и ладан:
"есть порядок вещей, увы, он не нами задан;
я боюсь тебя, я мертвею внутри, как от ужаса или чуда,
столько людей, почему все смотрят, уйдём отсюда.

кончилась моя юность, принц дикий лебедь, моя всесильная, огневая,
я гляжу на тебя, по контуру выгнивая;
здорово, что тебя, не задев и пальцем, обходят годы,
здорово, что у тебя, как прежде, нет мне ни милости, ни свободы

я не знаю, что вообще любовь, кроме вечной жажды
пламенем объятым лицом лечь в снег этих рук однажды,
есть ли у меня еще смысл, кроме гибельного блаженства
запоминать тебя, чтоб узнать потом по случайной десятой жеста;

дай мне напиться воздуха у волос, и я двинусь своей дорогой,
чтобы сердце не взорвалось, не касайся меня, не трогай,
сделаем вид, как принято у земных, что мы рады встрече,
как-то простимся, пожмём плечами, уроним плечи"

если тебя спросят, зачем ожог приходил за льдом, не опасна его игра ли,
говори, что так собран мир, что не мы его собирали,
всякий завоеватель раз в год выходит глядеть с досадой
на закат, что ни взять ни хитростью, ни осадой, -

люди любят взглянуть за край, обвариться в небесном тигле, -
а вообще идите работайте, что это вы притихли
Вера Полозкова

Dear lord, please let me

Вопросов нет.

“I love her and that’s the beginning and end of everything.”

F. Scott Fitzgerald

Ma sweet love morning disease

...А я вот все живу – как будто там внутри
не этот – как его – не будущий Альцгеймер,
не этой смерти пухнущий комочек,
не костный мозг
и не подкожный жир,
а так как будто там какой-то жар цветочный,
цветочный жар, подтаявший пломбир,

а так, как будто там какой-то ад пчелиный,
который не залить, не зализать...
Дмитрий Воденников

Выходное чувство

Ожидание

Дорога кажется долгой, но это и хорошо. Мы в таком чудесном ожидании пребываем все эти 30 минут: поля, леса, пролетающие аисты, кондиционерная прохлада, запах свежего хлеба из пакетов, громоздящихся рядом на сидении - так начинается выходное чувство. Так оно рождается - в дороге, в пути.

Начало

Там легко дышится. Там всегда есть занятие. И все дела превращаются в приятные на раз. Там хочется делать: мастерить, садить, мыть, чистить, шкурить...) Соседи отдают цветы и смотрят за всеми детьми, и даже за некоторыми взрослыми. Там пахнет цветущим летом. Там руки чувствуют все фактуры как-то особенно! Там еда готовится красиво, продумываются детали, протираются ложки и бокалы ставятся исключительно в солнечные лучи.

Безвременный кайф

Утром Тебя будят птицы и проснувшийся ни свет ни заря малыш. Тут хочется нежится в постели, чувствовать прохладу утра, проводя рукой по остывшей за ночь простыне. Слушать, как звонко шлёпает ребёнок по плитке. Улыбаться, глаз не открывая... блаженствовать в раннем утре.

Минуты безделия и неги. Настигают Тебя в утреннем солнце и пении птиц, когда подставляешь лицо ещё необжигающим лучам, щуришься, чтобы посмотреть не проснулся ли кто из соседей. Или на закате, вдруг хочется всматриваться в даль, там где до леса дотрагивается дымка, нависшая над дачным посёлком. Держишь в руках горячий чай и кажется впервые за долгое время не думаешь ни о чём. Просто осознаёшь "здесь" и "сейчас".

Photo by Me and My Julia

Обнажённым путешественникам

Babe, I've got U plain and I've got U gold

Расскажи Мне как находят нужные слова любви те, кто не понимает в стихах ничего, кто не читает книг? Как Они говорят нежности? Как фантазируют по ночам? Как утешают после обиды? Как они пишут послания, не зная тех самых слов? Как живут? Как?..

Необитаемые острова

Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным
в огромном городе
необитаемые
острова.

Самые дальние,
самые тайные,
ветру открытые с трех сторон,
необнаруженные,
необитаемые,
принадлежащие тем,
кто влюблен.

Даже отличник
очень старательный
их не запомнит со школьной скамьи,—
ведь у влюбленных
своя география!
Ведь у влюбленных
карты
свои!
Пусть для неверящих
это в новинку,—
только любовь
предъявила
права.
Верьте:
не сказка,
верьте:
не выдумка —
необитаемые острова!..

Все здесь простое,
все самое первое —
ровная,
медленная река,
тонкие-тонкие,
белые-белые,
длинные-длинные
облака.
Ветры,
которым под небом не тесно,
птицы,
поющие нараспев,
море,
бессонное, словно сердце,
горы,
уверенные в себе.
Здесь водопады
литые,
летящие,
мягкая,
трепетная трава...
Только для любящих
по-настоящему
эти
великие острова!..
Двое на острове.
Двое на острове.
Двое — и все!..
А над ними —
гроза.
Двое –
и небо тысячеверстное.
Двое – и вечность!
И звезды в глаза...
Это не просто.
Это не просто.
Это сложнее любого
в сто крат...
В городе стихшем
на перекрестках
желтым огнем светофоры горят.
Меркнет
оранжевый отблеск неона.
Гаснут рекламы,
гуденье прервав...

Тушатся окна,
тушатся окна
в необитаемых
островах.

Р. Рождественский

photo by severalseconds